Сентябрьская мобилизация в России спровоцировала уже вторую волну эмиграции в 2022 году. Мужчины (в основном) теперь уезжают не только из-за несогласия с действиями властей, но и из-за страха и нежелания воевать и убивать людей. Среди уезжающих было много тех, кто бросал работу, семью, дом и не понимал, как обустраивать быт в новой стране. Главное было — спастись от призыва.
Мы в «Релокатусе» хотим зафиксировать и осмыслить этот личный опыт уже сейчас. Мы уже выпустили два текста из трилогии про Казахстан (часть 1 и часть 2) и монологи эмигрантов из Армении. А сегодня — материал про россиян, которые уехали в Турцию.
Пересечение границы вместе с родителями, путевка в Египет — как вариант побега из России, бытовой дискомфорт и релокация вместе с коллегами. Четыре героя, четыре турецких города, четыре разные истории — как уезжали, впечатления о Турции, планы на будущее и возвращение в Россию.
Дима (28 лет, Новосибирск — Анталья): «Дома тревога нарастала, каким-то знакомым уже стали приходить повестки, настроение у всех было „всё, пиздец“»
Имя и город изменены по просьбе героя
Я жил в Новосибирске, занимался предпринимательством, педагогикой и производством видео. Сфера медиа и образования — два основных направления.
21 сентября. Я был в командировке в Санкт-Петербурге. Накануне были новости о выступлении Путина, но какой-то тревоги не было. «24 февраля пережили, ну и это как-то переживем», — думал я. Утром 21-го я пил кофе в кофейне и понимал, что под объявленные условия частичной мобилизации не подхожу, но тревожность начинала возрастать с ростом сообщений от друзей и публикаций о мобилизации. На следующий день я вылетал обратно домой через Москву, и во время пересадки мне пришло сообщение от товарища: «Тебя нашли в списках на мобилизацию» (которые в итоге оказались фейковыми).
Интересно, что билеты в командировку я покупал еще летом на заграничный паспорт, так как российский потерял. И на пересадке в Москве мог сразу купить билет [за границу] и улететь куда-нибудь. Но все-таки решил, что нужно добраться до дома и уже там решать все основательно, в спокойной обстановке.
Отъезд. Дома тревога нарастала, каким-то знакомым уже стали приходить повестки, настроение у всех было «всё, пиздец». В Новосибирск я прилетел утром 23-го, поработал и в девять вечера решил, что все-таки уеду. Я поговорил с друзьями, которые тоже уже собирали вещи, один из них родом с Украины. И его слова о том, что уехать — это лучшее, что сейчас можно сделать, стали главным триггером. Помню, что в тот вечер на всех не было лица, даже здесь, в сибирских лесах, далеких от всего этого, чувствовалась тревога.
[Я] купил билет на поезд, который отправлялся через два часа, собрал рюкзак и уехал к своим родителям — они живут ближе к границе с Казахстаном. Позвонил им, рассказал, что хочу уехать [из России] прямо сейчас, они, конечно, были против, предлагали обдумать. Но ситуация могла сложиться так, что границы закроют и выехать не получится вовсе. Родители через знакомых знакомых узнали, что успеть выехать нужно до полуночи 24 сентября, а после выпускать мужчин перестанут (что в итоге тоже оказалось неправдой).
24 сентября мы со всех сил мчались к границе, параллельно читая новости об огромных пробках на границах. Но в итоге всего за час прошли и российскую, и казахстанскую таможни (граница Алтайского края и Казахстана), родители перевезли через границу в ближайший город Семей (Семипалатинск), а дальше я поехал сам.
24 февраля. Конечно, поначалу у всех был анабиоз — помню, прихожу на Масленицу в одну контору [снимать], а там все сидят как на поминках. Но как-то вроде пережили это всё, успокоились, тем более тогда тебя это напрямую не касалось. Да и думали, что все это быстро закончится. Поэтому и уезжать не хотелось — были планы остаться жить в Новосибирске, да там и помереть, наверное.
Меня в жизни устраивало абсолютно все — 28 лет, еще вроде не старый, но особого желания все менять уже нет, есть квартира, работа. По ощущениям, тогда была не такая большая волна эмиграции, из окружения почти никто не уехал, а те, кто уехал, вскоре вернулись. А сейчас из моих друзей и знакомых уехало около десяти человек. Только в Анталии мне известно о десяти людях с моего факультета. Плюс еще есть ребята, которые сейчас делают загранпаспорта и тоже планируют уезжать. Я понимаю, что многое зависит от окружения — мои друзья и знакомые в основном фрилансеры, дизайнеры, те, кому легко собрать вещи и уехать. Я положил в рюкзак две пары штанов, три футболки, три кофты и пухан, и мне как будто бы в этой жизни с собой больше ничего и не надо.
Казахстан — Турция. Изначальный план был немного пожить в Казахстане. На поезде я добрался до Алматы, но, когда приехал, у меня промелькнула мысль — вдруг сейчас отсюда начнут отправлять приезжих обратно в Россию. И решил, что надежнее все-таки улететь в Европу — у меня открыта шенгенская виза. Рассматривал самые невероятные варианты вроде Алматы — Барселона, Алматы — Дюссельдорф через Дели, но цены от 100 000 рублей пугали. Несколько часов подряд я искал билеты на авиасейлс, и вдруг появился билет на прямой рейс Алматы — Стамбул за 40 тысяч «Пегасусом» на завтра (26 сентября — прим. «Релокатуса»), и я тут же его купил.
Из Стамбула я улетел в Анталью к друзьям, с которыми мы учились вместе на одном факультете. Они уехали [из России] еще после 24 февраля. Решил немного пожить у них, и уже дальше решать, что делать. В первые дни было такое паническое настроение, потому что все приходилось делать в одиночку, было непонятно — правильно ли ты поступаешь, не хватало поддержки. А здесь получилось вернуться в нормальную жизнь, успокоиться.
Вся транспортировка в Анталью заняла пять дней, и это такой кайф, когда наконец-то спишь в кровати, когда есть возможность сходить в душ. Я последний раз до приезда в Анталью мылся в Новосибирске.
Жилье. Сначала жил у друзей. Смотрел варианты квартир на местном авито, хотел снять однокомнатную — объявления вроде есть. Но когда звонишь, оказывается, что таких цен больше нет — предлагают другие варианты с ценой в два раза выше, плюс комиссии, депозиты. Решил вместо квартиры снять комнату на месяц, нашел за 4000 лир (11,353.1 рублей), что по местным меркам дорого. Пришел, а оказалось, что нужно четыре тысячи за комнату, плюс две тысячи комиссии и еще четыре тысячи за депозит — тоже не подходит.
В итоге нашел микрокомнату (я называю ее «келья»), напрямую договорился с владельцем на 3000 лир (8,514.9 рублей) за месяц. Не самые комфортные условия после прекрасной двухкомнатной квартиры в Новосибирске, но why not? Также мониторю на будущее квартиры в Сербии — судя по объявлениям, есть неплохие варианты за 300 евро (29,700.7 рублей).
Быт: плюсы и минусы. Все любят солнце, море, а мне в первые дни было жарко пиздец. Я приехал из Сибири, хочется снега, чтобы морозец был. Плюс я большой фанат архитектуры, а в турецких городах мне очень некомфортно — тут такая азиатчина, а я любитель модернизма. Во всей Анталии я нашел два здания, которые мне нравятся. Не нравится, как тут устроен транспорт — приходится долго ждать, например, чтобы добраться до центра. Ну и здесь много туристов, я вообще не люблю популярные туристические направления. И если бы не друзья, то я бы никогда сюда не поехал.
Когда приезжаешь сюда с рублями — чувствуешь себя богачом. Из-за укрепления рубля и падения лиры здесь по-прежнему недорого. Плюс в Турцию удобно переводить деньги. У меня вообще была сложная схема: я поехал в Казахстан с рублями, поменял их на тенге, потом на доллары и уже с долларами прилетел в Турцию. Но проще все было сделать через [систему переводов] «Золотая корона». Карты [турецкой] у меня до сих пор нет, и пока вроде и не надо.
В Анталье к россиянам привыкли, и приезжающих сюда надолго тоже воспринимают нормально. Ни здесь, ни в Казахстане я не встречался с какими-то притеснениями. Все относятся с пониманием, многие говорят, что «это не ваша война». Ну, мы оставляем здесь деньги, ведем себя достойно — все в выигрыше.
Эмоции. По ощущениям было похоже, будто я бегу из Восточного Берлина после развала стены. Какие-то схемы, все происходит в темноте, ночуешь в кемпинге с дальнобойщиками, потом едешь по степям через весь Казахстан, в купе у проводника играют казахские песни, потом Турция, люди гуляют по набережной Босфора, чайки летают, молитвы. А ты стоишь один в чужом городе, чужой стране, без жилья, с рюкзаком за плечами, в котором штаны, футболки и кофта.
Но это только вначале, потом я довольно быстро адаптировался. Мне повезло, что здесь уже с февраля жили мои друзья. В первый день мы побегали, попили пива, на второй — пошли играть с местными в баскетбол на берегу моря, я плавательные шорты купил. Так что за три дня удалось вернуться в обычное русло. Хотя первую неделю еще были мысли о доме, а сейчас уже понимаешь, как тут все устроено, как в магазине что спросить, где поесть, и как-то спокойнее.
Плюс важно отношение к происходящему, понять для самого себя — что хорошего в том, что я уехал? Для себя я решил, что этот год мне нужен, чтобы понять, чего я хочу, что могу. По сути, начинаешь жизнь с нуля, пробуешь то, что раньше дома пробовать не было необходимости, а сейчас же надо на что-то жить, деньги зарабатывать.
Будущее. Я устроился на работу со второго курса, и, по сути, у меня даже не было «гэп йеар» после окончания университета (gap year — перерыв между окончанием школы и поступлением в вуз или после окончания университета — прим. «Релокатуса»). Поэтому я отношусь к отъезду как к возможности попробовать жизнь в другой стране, другой культуре, ну и — как к возможности поиска новой работы. Сейчас у меня есть некоторые дистанционные проекты — преподавание в школе и съемка видео остались в Новосибирске. Это, конечно, не очень удобно, когда видео снимается в Новосибирске, а монтируется в Анталии, но со мной по-прежнему готовы продолжать работу, нет ощущения, что придется «хуй без соли доедать».
Все мои работы связаны с хорошим знанием [русского] языка, представлениями о культуре. Поэтому сложно найти что-то здесь, на месте, плюс в Турции не очень выгодно работать, так как зарплату придется получать в лирах, а в рублях — намного выгоднее. Поэтому я начал искать удаленную работу в России, впервые разместил резюме на хедхантере. Рассматривал разные варианты, даже самые невероятные — от обычного репетиторства до экспорта товаров из Турции в Россию.
В Турции надолго оставаться желания нет — возможно, буду жить по месяцу-два в разных странах. Дальше я еду в Сербию, где нет друзей совсем, и это немного тревожит. Каково искать друзей в другой стране, когда тебе 28? Но я думаю, что все будет хорошо — везде есть русское комьюнити, в которое можно влиться, и мир новых неожиданных знакомств. Скоро будет собеседование на работу учителя в русско-сербской школе в Нови-Саде. Хотя у меня не совсем подходящее образование, но почему бы не попробовать?
Надеюсь, что мое путешествие продлится год, а потом я вернусь домой. Не хочется навсегда прощаться с Родиной. Там я больше могу сделать. Понятно, что рукастые люди нужны везде, но все же хочется быть там, в своей культуре, в своем говняном дворе, где гаражи и наркоманы в подъезде, но хочется туда.
Стас (33 года, Москва — Стамбул): «Люди, которые обычно даже и не показывают, что их что-то волнует, тоже не в себе немножко»
Имя изменено по просьбе героя
21 сентября. В целом были мысли, что так произойдет (мобилизация). Даже раньше, в конце марта, потому что все это активно обсуждалось. Собственно, в конце марта мы тоже уехали [из России]. Была сильно напряженная обстановка в Москве, по крайней мере, среди друзей, по настроению. Огромные очереди в банкоматах за снятием валюты. Хотя для нас это было скорее веселье. Расценивали как приключение: ночью куда-то ехать, чтобы снять денег.
Если сравнивать с текущей ситуацией, то опять такие же настроения, сейчас даже хуже. В марте половина людей думали, что все хорошо, а сейчас даже те уверенные начали тоже паниковать, и чувствуется волнение в обществе — по крайней мере, среди тех, кто меня окружает.
Но я сейчас довольно спокойно встретил эту новость, и не сказать, что меня это как-то взволновало. Только когда увидел, как цены на авиабилеты стали взлетать вверх, подумал: «А почему бы еще раз не отъехать, на всякий случай».
Сейчас я оказался в Турции, до этого был в Кыргызстане, потому что билеты до Турции и Казахстана раскупили. А Кыргызстан почему-то не пользовался популярностью. Но там у меня есть друзья, поэтому не было ощущения поездки в никуда, а скорее ехал в гости. Они от этой ситуации в шоке, даже в Киргизии это ощущается, поэтому они уехали на Бали.
Быт: плюсы и минусы. Даже до мартовских событий у нас [с женой] был опыт проживания в Турции — месяца полтора. Так как, опять же, я был на удаленке, решили: а почему бы не пожить где-то в другом месте. В Турции — потому что как-то проще добраться и, в целом, довольно лояльно, с деньгами удобно. Опять же, не нужна виза. Люди довольно приятные, добродушные, ничего плохого против туристов не имеют. Дружелюбные, общительные, простые, удобно жить, красиво. Понятное дело, что здесь тоже своя политическая обстановка, но когда ты турист, это тебя не так касается, как когда ты живешь [постоянно].
В Стамбуле, понятное дело, куча кухонь, ресторанов, кафе — можно всё что угодно найти. В той же Аланье в основном турецкая еда: если я кебаб на тарелке могу целыми днями есть, то вот жене это все как-то уже надоедает, она начинает скучать по салатам.
Не знаю, минус это или нет, но здесь тоже инфляция. С одной стороны, это хорошо, потому что лира падает к рублю. И вот я сравниваю и понимаю, что, грубо говоря, в прошлый раз я 100 лир покупал за 550 рублей, а сейчас — за 350 рублей. Но при этом цены-то все равно растут. Цены уже не фиксируются: ты приходишь в ресторан, там меню не работает, то есть тебе приходится выяснять, что сколько стоит, потому что цены меняются постоянно [и их не успевают переписывать].
C долгосрочной арендой есть вопросы. Большинство объявлений рассчитано на оплату за полгода. То есть надо оплатить полгода, депозит, комиссию риэлтору, и получается, что это восемь платежей [за раз]. При этом это будет дешевле, чем на эйрбиэнби снимать посуточно, но все равно это существенная сумма. Я в текущих условиях еще не знаю, что дальше делать. Поэтому пока не понимаю, стоит или нет [отдавать такую большую сумму].
Отношение к русским. Русская речь [в Стамбуле] слышна достаточно часто, но в целом могу сказать, что она была слышна и в марте часто. И даже в 2014 году, когда я приезжал в Стамбул в первый раз, тоже она была слышна. Потому что и место было туристическое, и такой хаб — назовем это так— для проезда в разные страны. Поэтому тут всегда много разных людей.
В марте-апреле кто-то [из турков] показывал, как он стреляет из автомата [в сторону], типа: «О, русские, т-т-т-т». Но так, это скорее с какой-то иронией, наверное, не с целью обидеть, а типа [показать, что] «новости мы смотрим».
На самом деле я заметил, что в Турции, Эмиратах бывали такие люди, которые говорили: «Мы уважаем Путина: он такой сильный лидер». Есть такой образ — сильный лидер сильной страны. Во многих странах приветствуют такой образ. Это не какая-то Европа, чтоб оценивать другие качества: уровень свободы и так далее.
Будущее. У меня нет привязки к какому-то определенному месту. С пандемии ковида я работаю удаленно — аналитиком в финансовом секторе — это не совсем IT, но около IT. Мои дальнейшие варианты: первый — попробовать здесь [в Турции] осесть, для этого нужно заняться вопросом ВНЖ. То есть снять квартиру на долгосрок. Сегодня приедет моя жена, неделю-две посидим, будем думать. В целом в Стамбуле и Турции дешево, но жилье дорожает. Есть варианты по Турции передвигаться. Чем район менее заселен, тем дешевле снять жилье.
Другой вариант, который я рассматриваю — передвигаться по странам. Можно пожить месяц тут, месяц в Сербии. Там тоже жизнь недорогая, ну, относительно Москвы. В целом, у нас есть и шенген, то есть можно 90 дней в течение полугода пожить [в Шенгенской зоне].
Я оцениваю это как такую большую командировку, а не то что переезд или я скрываюсь. Есть возможность — я уехал, на всякий случай. Потому что, опять же, у меня нет повестки в военкомат, и в целом-то вроде ничего и страшного, но видно, что общее настроение какое-то подавленное. Люди, которые обычно даже и не показывают, что их что-то волнует, тоже не в себе немножко.
Я бы хотел, конечно, чтобы все наладилось, и вернуться домой. Потому что — ну сколько можно, там же семья, друзья и вообще, привычная жизнь. С другой стороны, может быть, это какой-то толчок: подумать о том, что здесь (в России) не все так стабильно. В целом оно всегда было нестабильно, но хотя бы в рамках каких-то.
Татьяна (29 лет, Санкт-Петербург — Каш): «Тут ты можешь столкнуться с отсутствием вешалок, а ездить будешь на корыте с механической ручкой. Сразу нужно быть готовым, что качество жизни сильно ухудшится»
Мне 29 лет, я из Питера, замужем, мужу 31 год. У нас в Питере своя квартира, было две машины, уже одна [потому что продали из-за переезда], дача, налаженный быт, свой бизнес, у мужа хорошая работа, с которой пришлось попрощаться. Муж у меня работал в офисе. Сейчас он учится на фронтенд[-разработчика]. У него уже и опыт работы в этом есть. Бизнес удаленный у меня, и все вроде «тьфу-тьфу-тьфу». Это небольшая рекламная студия — занимаюсь продвижением в соцсетях в Петербурге и Москве.
21 сентября. Я, в принципе, всегда погружена в инфополе, и я была как в том меме — я знала, что так будет. Когда началась вся эта история с законодательством, она же была где-то числа 18–19 (20 сентября Госдума одобрила поправку к УК РФ о наказании до десяти лет лишения свободы за дезертирство и поправку о введении в УК понятий «мобилизация», «военное положение», «военное время» — прим. «Релокатуса»), и я тогда написала своему папе, который очень ярый сторонник власти: «Все, жопа, сейчас будет мобилизация». Он говорит: «Да я тебе зуб даю, ниче не будет». Я говорю: «Посмотрим». Ну вот посмотрели…
Я испугалась за мужа. Потому что сразу посыпались истории, что людей призывают и практически через два дня бросают на передовую. У супруга хоть и категория неподходящая, но я не могу никак им рисковать в этой жизни. Слава Богу, он меня поддержал, и мы начали искать возможность уехать.
Мне позвонила подруга и дрожащим голосом спросила: «Таня, как дела?». А мы в этот момент искали как раз варианты туров с моим агентом по поездкам, и туры улетали на глазах, а цена доходил до полутора миллионов рублей. Она начинает плакать и говорит, что ее супруг не хочет никуда уезжать. Я такой друг сердобольный: «Всё — выезжаю». И пока я ехала к подруге, тур, который мы хотели купить, подорожал на 50 тысяч рублей, а ехать там было 25 минут, а другие туры оказались распроданы. Поэтому нам пришлось ехать за 200 тысяч рублей в Египет на неделю в самый отвратительный отель. Это было где-то 22–23 сентября, а 26-го мы вылетели.
В отеле [в Египте] было очень много наших соотечественников, и в море я встретила двух бабушек. И они там хвастались друг другу, сколько повесток они вручили по офису своим коллегам. Жесть. Я реально еле сдерживала себя.
Отъезд. Последние лет десять мне не нравилось, что происходит [в России], я морально, но, к сожалению, не материально готовилась к переезду. У меня квартира записана на родных, я их уговаривала продать ее, чтобы у меня был хороший стартовый капитал. Но родители мне говорили, что «все будет хорошо, че вы продаете такую красивую квартиру?». Я хотела [уехать] либо по золотой визе (вид на жительство, который дают в некоторых странах за инвестиции в недвижимость — прим. «Релокатуса»), либо по рабочей, либо по студенческой переезжать в другую страну. Хотелось уже иметь детей, строить будущее. И я не видела [в России] перспектив уже давно. По факту родители сами сейчас переживают, что эта квартира не продается. Снижать сильно цену тоже не хочется, а золотые визы всё, прикрылись.
Из Египта я вернулась домой и начала подготовку [к отъезду]. У меня же тут собака, кот. Успела продать одну машину экстренно за низкую цену, чтобы была финансовая подушка. С 4 октября (как я вернулась из Египта) по 23 октября я практически каждый день занималась документами, подготовкой к вылету животных, покупкой всяких переносок, оформлением доверенностей на родных, сборами вещей.
Я отдала больше 100 000 рублей за перелет в одну сторону [из России в Турцию]. 30 тысяч за себя, 30 тысяч за собаку на соседнем кресле, еще было 6500 за кота в багаже. Потом у меня в этих чемоданах был перевес, мне пришлось платить еще 16 000, и за маленькую сумку, которая уже не помещалась ни в какие чемоданы, мне пришлось заплатить еще 18 000. Ну там просто только успевай отстегивать.
Квартира в Каше. В конце сентября я забронировала квартиру — вид классный, цена приятная — 600 евро (59,401.4 рублей), для Каша это просто копейки, рядом с центром. 22 октября я с четырьмя чемоданами, собакой и котом в двух переносках еду в «Сапсане». Мне пишет муж [который уже был в Каше], что цена повысилась почти в два раза, а я бронировала еще в сентябре, когда цены были ниже. Я начинаю ругаться с ними (хозяевами) по телефону, что так дела не делаются, да как так вообще. Сказала, что я это так не оставлю, буду писать отзывы, жаловаться. Вроде как сошлись на том, что мы можем остаться, если заплатим за три месяца вперед.
У нас тут маленькая спальня и кухня-гостиная. Вдвоем, учитывая, что у нас собака и кот, нормально. Но тут, конечно, жилье абсолютно не предназначено для проживания. Мы приехали и сразу заказали на 200–300 баксов (18,453.7–27,680.5 рублей) мебели в «Икеа». Потому что я приехала со всей своей жизнью в четырех чемоданах. А здесь маленький шкаф и одна палка, ни одной вешалки. Сейчас можно найти [квартиру] от 900 долларов (83,041.5 рублей) далеко от города, километров пять-шесть, а то и больше. В среднем 1200–1500 долларов (110,722.0–138,402.6 рублей) — цены, конечно, дикие.
Быт: плюсы и минусы. Проблема, что «Юнион Пэй» здесь не работает в интернет-магазинах — пришлось через друзей, знакомых знакомых, у кого есть карты, заказывать [мебель в квартиру]. С местными картами тоже проблемы. Во многих банках требуют депозит, нотариально заверенные и переведенные копии российских паспортов. Сегодня в чате кто-то написал, что можно получить карту без депозита в 3000–5000 долларов. Мы приехали туда в восемь утра, а в девять очередь была уже человек 40. Но карту получили, ура!
Привычных блюд — тосты с яйцом пашот, пельмени, сырники, карбонару — тут вообще не сделать и не купить нигде, тут [продается] только говядина. Пищевые привычки приходится менять, но это вдоволь компенсируется ценой на фрукты, морепродукты. Тут приятно и недорого питаться правильно. Где-то рублей 60 в магазине за килограмм хороших огурцов и помидоров, свежий лосось, стейками порезанный, рублей за 350–400 за два стейка в магазине. Если про кафе, то можно найти дешевые варианты за плюс-минус 200 рублей за блюдо. Но в целом 350–450 рублей [стоит] блюдо, но порции хорошие.
У меня плюс-минус нормальный удаленный доход, который позволяет жить в комфортных условиях. Но если считать траты, которые были в Петербурге — сходить с друзьями потусить, съездить куда-нибудь за город отдохнуть, купить кому-то подарки — то там выходило трат больше, чем здесь. Здесь только траты на этапе заселения, сейчас трат гораздо меньше. Даже с учетом [аренды] квартиры и машины.
Муж у меня уже месяц здесь [в Турции], он скучает по дому. Потому что дом у нас был классный, классные машины. В Петербурге мы жили практически за городом, у нас были огромные дороги, зелень для прогулок, ездили на классном кроссовере, жили в квартире с окнами в пол и прекрасными соседями-друзьями, я очень скучаю по ним, с которыми мы гуляли практически каждый вечер с собаками. Тут ты можешь столкнуться с отсутствием вешалок, а ездить будешь на корыте с механической ручкой. Сразу нужно быть готовым, что качество жизни сильно ухудшится.
Но какие-то другие моменты, наоборот, улучшатся, вроде постоянного солнышка, вкусной полезной еды, новых эмоций. У меня пока ощущение отпуска, хотя очень странного: с покупкой шкафов, постельного белья, одеял.
Планы. [Последние события в России] стали пинком, очень конкретным — не знаю, хорошо это или плохо. В Каше сообщество на три тысячи человек, только в женском чате — тысяча. Есть очень много разных специалистов, активностей, вроде моих любимых поющих чаш или дыхания чем-то детородным. Но есть и практичные вещи, вроде обсуждений покупки недвижимости, развития бизнеса удаленного — такие активности тоже есть, и это очень здорово.
Но мы не планируем оставаться в Турции — прекрасная страна, теплая, гостеприимная, но немного не мой менталитет. Я хотела бы рассказать про жуткую русофобию, чтобы сюда никто не ехал, потому что в Каше уже русских больше чем турок (население Каша — 8000 человек — прим. «Релокатуса»). Но вообще ни разу я не сталкивалась ни с каким косым взглядом.
В начале этого года я должна была лететь в Дубай на Экспо, заниматься продвижением одного перспективного проекта. Сами понимаете, по каким причинам там все отменилось. И пока я в подвешенном состоянии, но есть надежда, что все там возродится, и мы-таки переедем в Дубай.
План Б — учиться дальше, у меня есть высшее, хочу получить магистра в сфере коммуникаций. Надеюсь, что это будет какая-то страна Евросоюза. Потому что я, как мне говорят друзья-знакомые из-за рубежа — полностью гражданин Евросоюза по моральным [качествам], по мышлению. Переезжая в другую страну, я буду учить язык, платить налоги, не пытаться что-то урвать. Образ жизни, который в ЕС мне близок. И там я померзнуть готова в случае чего, и заплатить за коммуналку. Для меня это не будет такой большой проблемой на фоне плюс-минус стабильной экономики и каких-то перспектив для жизни и рождения, воспитания детей там.
Максим (27 лет, Красноярск — Измир): «Я не понимал, что происходит и куда дальше двигаться, но понимал, что оставаться на диване и ждать, что будет дальше — точно нет смысла»
Имя изменено по просьбе героя
Мне 27, я родился и вырос в Красноярске, учился, женился. Я делаю сайты и организовываю мероприятия. В целом наша компания специализируется в основном на продакшене.
21 сентября. Новость о мобилизации была 21-го, но я немного напрягся еще 20-го. Мне друзья скинули новость, что внесли поправки в закон о военной службе, о том, что вводят уголовную ответственность за неявку. Это был такой яркий звоночек, потому что просто так это не могло быть сделано. И уже 20 числа жена активно начала собирать мне чемоданы, говорить, чтобы я сваливал подальше. Но я сопротивлялся этому и говорил, что не стоит торопить события. Однако уже 21 числа, по-моему, я был дома… да, мне скинули ссылку на трансляцию Путина, он говорил о начале частичной мобилизации. [Первая эмоция] — фрустрация. Я не понимал, что происходит и куда дальше двигаться, но понимал, что оставаться на диване и ждать, что будет дальше — точно нет смысла.
Уже в тот момент я начал искать билеты, продумывать варианты, куда можно двигаться. В целом последний год мы думали куда-нибудь уехать зимовать, поэтому процентов на 70% мы были к этому готовы. Это (мобилизация) скорее был просто хороший пинок, чтобы быстрее все делать.
Я закончил военную кафедру, сержант запаса, ВУС (военно-учетная специальность) — начальник станции помех. Также по здоровью у меня военный билет категории «А». Я не был уверен, что за мной кто-то придет целенаправленно с повесткой, что я вот тот, кто нужен, но я сильно переживал из-за неразберихи.
Отъезд. Я выехал на машине из Красноярска в 11 утра 22 сентября, доехал до Новосибирска к 9 вечера, забрал там одного друга, и часа в три мы доехали до границы. Мой брат, который сейчас работает в Казахстане, по пути мне написал, какое лучше КПП выбрать, где, скорее всего, будет меньше очередь. Мы приехали, но там была очень большая очередь из грузовых машин, мимо нее мы проезжали минут пять. Мы немного начали переживать, что нас сейчас развернут, и мы будем среди этих фур стоять. Мы подъехали к забору, там перед нами машин десять было, и они накопились из-за того, что у таможенников была пересменка — закрыли ворота на 20 минут, потом открывают, и работа продолжается. И буквально через 20 минут мы в первой же партии, которую запускали, проехали и поехали дальше. Но следующие мои друзья, которые ехали через три дня, уже стояли 10–12 часов на этом же КПП. Первый человек, которого я увидел на границе, встретил нас шуткой, что в России объявили мобилизацию, и все резко решили на каньоны в Казахстане посмотреть. Но никакого бюрократического влияния он не имел, просто стоял у забора и пропускал машины, показывал, куда ехать.
Я, по сути, поехал в Казахстан по работе, это действительно было совпадение, что мне нужно было примерно в это время ехать по одному из проектов. Единственное, что я поехал раньше на неделю. Когда мы проходили российский паспортный контроль, мне задавали вопросы, и я на них отвечал действительно так — что я еду в такой-то город, по такому-то адресу, по такой-то задаче. И я понимал, что мне задают очень много вопросов просто потому, что мне не верили и хотят проверить, насколько у меня проработанная легенда. Но я отвечал все по факту, потому что действительно мне надо было в Казахстан, но только через неделю после того дня, как я пересекал границу. При этом я замечал, что люди, которые проходили перед или за мной, говорили просто «туризм», и им больше вопросов не задавали. Поэтому когда вторая часть команды за нами ехала, я им сказал — не объясняйте ничего, просто скажите «туризм», и все. А когда я проходил уже казахстанскую таможню, никаких вопросов не задавали, только цель визита, я ответил — по работе, поставили печать, и все.
Казахстан — Кыргызстан — Турция. Мы доехали до Астаны, но несколько человек мне в один голос сказали, что в Астане лучше не останавливаться — там дорого, переезжай в Алматы. Мы переехали в Алматы, туда как раз уже добрались другие члены команды. Вообще, нас человек 15 было из Красноярска, с которыми мы все были друг с другом знакомы. Но именно наша команда — четыре человека.
В Казахстане было очень много людей, которые нам помогли. [Но] в Казахстане было и очень много людей, которые пытались на нас нажиться. Причем кто-то это делал аккуратно и хитро. И ты потом с ухмылкой понимаешь, что тебя сейчас здесь немного нагрели. И такой: «Блин, ну было красиво, ладно». А некоторые это делают чуть ли не агрессивно и практически силой, поэтому это было неприятно.
В Алматы мы остановились и начали думать варианты, куда двигаться дальше: Таиланд, Бали, Турция, Сербия и Аргентина — самый сумасшедший вариант, который у нас был в головах. Где-то казалось, что по климату тяжеловато, где-то с часовым поясом будет тяжеловато, с документами, с количеством дней пребывания. Сошлись на том, что всем подходит Турция на ближайшее время, и начали искать билеты.
Билеты очень сильно подорожали, и на ближайшую неделю были по 40-45-50 тысяч с человека из Алматы до Стамбула, Измира, любого города Турции. Мы узнали, что из Алматы можно добраться на такси очень дешево до Бишкека, и оттуда билеты дешевле стоят. Мы начали смотреть этот вариант, и на 16 число был самолет Бишкек — Стамбул, он обошелся около 20 тысяч за билет.
Сначала мы прилетели в Стамбул, часть команды осталась там. Мы вдвоем с нашим монтажером, оператором дронов, полетели в Трабзон. Ему нужно было решать вопросы с заграном — у него он через шесть или семь месяцев подходит к концу. А в Трабзоне находится российское консульство, в которое самая маленькая очередь среди консульств Турции, поэтому нам надо было туда слетать. Потом мы вернулись в Измир, а часть команды осталась в Стамбуле. Через неделю мы решили, что Измир нам больше подходит, и начали искать там жилье.
Жилье в Измире. Мы снимаем 2+1 квартиру (две спальни и гостиная — прим. «Релокатуса»). В Измире с этим [жильем] достаточно просто пока что. Если в Стамбуле 39 районов и большинство из них уже либо закрыты, либо собираются закрыть [для получения ВНЖ], то в Измире, мне кажется, 70% города точно еще открыто для ВНЖ.
Мы примерно на объявлений 150 откликнулись на этом сайте [по поиску жилья]. И вот, наверное, 30–40% нам ответили прям быстро. Процентов десять из них сразу отказали, потому что мы иностранцы. То есть там не было такого, что вы русские и поэтому нет. Просто потому что иностранцы. Потом еще был небольшой процент отказов от тех, кто сдает только студентам. А в остальном это были просто риэлторы, которые так же как и в России втискиваются между хозяевами квартиры и теми, кто хочет арендовать. Несколько человек представились как хозяева, и вот по первому же ответу мы сразу поехали [смотреть жилье].
Заходим к этому хозяину, там такой прям колоритный очень турок, статный, матерый мужик, и он смотрит на нас: «Вы бравые ребята, я вообще хотел сдавать туркам, но вы мне понравились, выглядите классно». Показывает на меня: «Ты прям русский богатырь», показывает на моего напарника и говорит: «А ты вообще турецкий богатырь», — это Костя, оператор, он такой темненький, тоже статный, с бородой, и мы правда смеялись, что он на турка похож, его за турка все принимают. «Но только потому что вы иностранцы, надо внести оплату за полгода вперед». Но мы уже такие опустили руки, расстроились и говорим, что у нас нет столько денег, что мы можем заплатить за один месяц и дать еще депозит. Он смотрит на нас и говорит «ну ладно». То есть вот эта заслуга, которую все риэлторы продают, что мы можем сторговаться, она как-то очень легко у нас получилась.
Мы искали квартиру без мебели, потому что с мебелью значительно дороже. К примеру, квартира с мебелью здесь начинается от 10 000 лир, без мебели можно найти от 4000 лир — больше чем в два раза разница. Моя квартира 5200 лир стоит. То есть, в любом случае, если договор на полгода заключен, переплата за эти полгода точно стоит потраченных сил и нервов [на покупку мебели]. При этом все это также можно продать при отъезде. Все из знакомых, кто у нас уже оставались в Турции, говорят, что мебель можно б/у найти, и она будет достаточно неплохого качества. И мы начали ходить по «спотам» — это как секонд-хенды, только с бытовой техникой, мебелью. И мы, наверное, дня два-три потратили, чтобы найти холодильники и стиральные машинки, кровати, диваны, матрасы. Машинка сразу же сломалась, ее начали включать, она выбила пробки в доме, и они ее заменили, по ощущениям, на более плохой вариант, не стоит она своих денег. А холодильник проработал ночь, и наутро перестал морозить. Но опять же, мы с хозяином «спота» пообщались, он сказал, что «да, моя вина», и заменил наоборот холодильник на более дорогой.
Холодильник обошелся в 12 000 рублей, причем это не самый маленький, старенький, а более менее адекватный. Стиральная машинка обошлась, по-моему, в 5000 рублей, но она реально стоит [этих] пяти тысяч. Единственное, у нас было желание купить матрасы новые на кровать, и они в этих же «спотах» и продаются, прям запакованные в пленке, с этикетками, просто стоят в два раза дороже, чем б/у. Получается, где-то 2500 рублей матрас двухместный стоит.
Работа. После 24 февраля я в России был. Из-за того, что деятельность у меня предпринимательская была, я думал, что все печально становится, и, возможно, скоро будет выбор только на госзаказы работать либо вообще не работать. Это все было грустно, особенно первый месяц. Я следил за новостями из всех источников, я был максимально подавлен, было страшно, было непонятно, обидно, и скорее было желание уехать просто из-за того, что здесь все плохо.
Потом летом у нас как-то активно работа появилась. Ну а пока работается, особо в новости не погружаешься. Да и, по ощущениям, летом какое-то затишье новостное. Как-то летом мне казалось, что все [военная операция] вот-вот уже закончится. И вот осенью пошли опять какие-то неприятные звоночки.
Если говорим о съемках, видеопродакшне или ивентах, то в идеале мне [лучше] было бы присутствовать, общаться с людьми лично, все контролировать. Но, как показал опыт последнего месяца, можно это делать и удаленно. Я никогда не работал полностью на удаленке, но и в офис ходил редко, очень многие вопросы решал через ноутбук-телефон. Но все равно на каких-то проектах физическое присутствие было. Весной будет еще одно большое событие, которое мы всегда реализовывали, и это будет самый главный показатель — если мы с ним справимся на удаленке, то я выдохну и смогу сказать, что да, я точно могу работать на удаленке. Пока что большинство задач продолжают решаться удаленно, но я еще не до конца уверен, что будет такая же эффективность. И еще есть вопрос, насколько клиенты к этому отнесутся с пониманием, люди ведь разные бывают. Во-первых, у многих разные взгляды на происходящее, во-вторых, даже если кто-то мыслит так же, как я, он может не то чтобы обидеться, но из серии «ты уехал, а я здесь должен быть, и почему я с тобой должен работать». Я не исключаю такую ответную реакцию людей на новость, что меня нет физически в городе.
Планы. По бумажкам я на полгода остаюсь в Турции, конкретно в квартире, которую я снял, потому что я заключил договор на полгода. Эти полгода, до апреля месяца включительно, я планирую дальше работать удаленно, закончить проекты в России и, возможно, взять новые, если это все будет хорошо получаться. Поэтому у нас сейчас мысль как раз диверсифицировать наших заказчиков и либо в равных долях, либо даже больше постараться проекты брать зарубежных компаний, зарубежных ребят. Может быть, получится перейти на вообще независимую жизнь от России с точки зрения экономики хотя бы.
Даже если все [война] закончится, ну, в смысле, объективно все закончится, без всяких там оговорок. Прям всё, мы будем понимать, что это точно закончилось, я бы все равно дожил зиму и начало весны здесь. Потому что я все-таки планировал на зимовку, и если я уже здесь, то зачем все бросать и возвращаться обратно. Это как минимум интересный опыт, я бы его завершил. После того как у меня закончится контракт на квартиру, я бы, наверное, уже думал, что делать дальше — возвращаться в Россию, потому что все равно у меня там и ипотека любимая, и семья. Либо, может быть, это как раз хорошее начало чего-то нового.
- Текст: редакция «Релокатуса»
- Обложка: Марина Маргарина